Традиционно учебная неделя в колледже  16 января 202 года началась с подъема государственного флага и исполнения гимна РФ.
Тема "Разговора о важном": " Прорыв блокады Ленинграда"

18 января - ДЕНЬ ПРОРЫВА БЛОКАДЫ ЛЕНИНГРАДА.
Блокада длилась с 8 сентября 1941 г. по 27 января 1944 г. (блокадное кольцо было прорвано 18 января 1943 г.) – 872 дня. Накануне блокады в городе не было достаточного количества продовольствия и топлива для длительной осады. Это привело к тотальному голоду и как следствие к сотням тысяч смертей среди жителей.

ХЛЕБНЫЕ КАРТОЧКИ
Кар­точ­ка в бло­кад­ном Ле­нин­гра­де — глав­ный до­ку­мент, ко­то­рый да­вал пра­во ку­пить про­дук­ты по го­су­дарс­твен­ным це­нам. На листе бу­ма­ги с от­пе­ча­тан­ны­ми та­ло­на­ми бы­ло ука­за­но, сколь­ко грам­мов и ка­ких про­дук­тов мож­но по ним по­лу­чить.

В и­юле 1941 го­да по­яв­ле­ние кар­то­чек не выз­ва­ло па­ни­ки: иног­да хлеб по нор­ме не вы­ку­пал­ся пол­ностью. Кру­пы́ в за­ви­си­мос­ти от со­ци­аль­но­го ста­ту­са по­ла­га­лось тог­да от 1 до 2 ки­лог­рам­мов в ме­сяц, мя­са — от 600 грам­мов до 2,2 ки­ло­грам­ма. Од­на­ко сим­во­лом бло­ка­ды ста­ла хлеб­ная кар­точ­ка с нор­мой хле­ба для иж­ди­вен­цев (не­ра­бо­та­ющих граж­дан), слу­жа­щих и де­тей до 12 лет — 125 грам­мов в день. Та­кой нор­ма­тив был ус­та­нов­лен уже 20 но­яб­ря 1941 го­да, че­рез пол­то­ра ме­ся­ца пос­ле на­ча­ла бло­ка­ды. До ян­ва­ря 1942 го­да месячная нор­ма вы­да­чи жи­ров для ра­бо­чих и ин­же­нер­но-тех­ни­чес­ких ра­бот­ни­ков (ИТР) сос­тав­ля­ла 600 грам­мов, для слу­жа­щих — 250 грам­мов, для иж­ди­вен­цев — 200 грам­­мов; са­ха­ра и кон­ди­тер­ских из­де­лий ра­бочим и ИТР в месяц по­ла­га­лось выда­вать 1,5 ки­лог­рам­ма, слу­жа­щим — 1 ки­лог­рамм, иж­ди­вен­цам — 800 грам­мов, а де­тям до 12 лет — 1,2 ки­лог­рам­ма.

Вы­дачу про­дук­тов по кар­точ­кам ста­ли за­дер­жи­вать уже в ок­тяб­ре 1941 го­да. В кон­це но­яб­ря на­ча­лась па­ни­ка, по­тому что в ма­га­зи­нах не­воз­мож­но бы­ло ку­пить ни жи­ров, ни мя­са. В ян­ва­ре 1942 го­да воз­ник­ли пе­ре­бои с хле­бом. Из-за от­сутс­твия во­ды прек­ра­ти­ли ра­бо­тать хле­бо­за­во­ды. Оче­ре­ди за хле­бом рас­тя­ну­лись на нес­коль­ко су­ток, хлеб на­ча­ли вы­да­вать му­кой. «По­лу­ча­ет че­ло­век му­ку, са­дит­ся, по­то­му что от ус­та­лос­ти ид­ти… не мо­жет, и хва­та­ет из ме­шоч­ка эту му­ку и пря­мо ее ест…» — вспо­ми­нал ле­нин­гра­дец Алек­сандр Ти­хо­нов.

Кар­точ­ная сис­те­ма час­то пред­по­ла­га­ла за­ме­ны од­них про­дук­тов на дру­гие: вмес­то са­хара на те же та­лоны мож­но бы­ло по­лучить кон­ди­тер­ские из­де­лия или ка­као, вмес­то мас­ла — жир или да­же се­лед­ку.

САНКИ
В хо­лод­ные ме­ся­цы в бло­кад­ном Ле­нин­гра­де сан­ки ста­ли ос­нов­ным тран­спорт­ным средс­твом: трам­ваи и трол­лей­бу­сы в го­ро­де сто­яли из-за де­фи­ци­та элек­тро­энер­гии. На сан­ках пе­ре­во­зи­ли ве­щи, на них вез­ли лю­дей в боль­ни­цы, их ис­поль­зо­ва­ли для пе­ре­воз­ки по­гиб­ших к мес­там за­хо­ро­не­ний. «Ес­ли ре­бе­нок вы­со­ко­го рос­та, ему под­ги­ба­ют но­ги, при­тя­ги­ва­ют их ве­рев­кой к бед­рам, что­бы те­ло умес­ти­лось и на не­боль­ших сан­ках», — за­пи­сал в сво­ем днев­ни­ке 13 ян­ва­ря 1942 го­да ин­же­нер Лев Хо­дор­ков. На сан­ки мог­ли по­ло­жить два тру­па. «Я ви­дел, ко­то­рые вез­ли сра­зу от­ца и мать», — вспо­минал врач Аркадий Коро­вин. Если у са­нок бы­ла спин­ка, умер­ше­го вез­ли в си­дячем по­ложе­нии.

На дет­ских сан­ках, узень­ких, смеш­ных,
в кас­трюль­ках во­ду го­лу­бую во­зят,
дро­ва и скарб, умер­ших и боль­ных…
Оль­га Бер­ггольц

Ин­же­нер Ва­си­лий Чек­ри­зов пи­сал в днев­ни­ке про сан­ки с мер­твы­ми, «ко­то­рые ни­ког­да ни один ле­нин­гра­дец не за­бу­дет». А вот как об этом вспо­мина­ла учи­тель­ни­ца Софья Са­гов­ская:

«Страш­но вспо­ми­нать зи­му 1941 го­да! …Трес­ку­чий мо­роз. Ртуть в тер­мо­мет­ре приб­ли­жа­ет­ся к 40°. Под но­га­ми или лед от про­ли­той во­ды, ко­то­рую при­хо­дит­ся тас­кать вед­ра­ми, или ог­ром­ные суг­ро­бы сне­га, ко­то­рые не­ко­му уби­рать… Как за­кол­до­ван­ные чу­до­ви­ща в ска­зоч­ном сне, сто­ят об­ле­де­нев­шие трам­ваи. Длин­ны­ми бе­лы­ми ни­тя­ми сви­са­ют обор­ван­ные про­во­да. По ут­рам ве­ре­ни­цей тя­нут­ся сан­ки с мер­тве­ца­ми в бе­лых са­ва­нах. Идешь, а до­ро­га тя­нет­ся; ка­жет­ся, нет и не бу­дет ей конца».